с марксистской теории на ультралибертарианскую, так и остались в схоластическом мирке. Если говорить простым языком (любой инженер меня сразу поймет, а значит и военный), то главным фактором экономического роста в современном мире является научно-технический прогресс. Никто с этим постулатом спорить не будет. С 50-х годов прошлого века, экономические модели устойчиво показывают, что 90% прироста валового национального продукта передовых стран идет за счет новой техники, новых знаний и технологий, дающие повышение эффективности функционирования и прироста разнообразия продукции. Таким образом, интеллектуальная рента является главным призом в настоящее время во всех развитых странах. И за эту интеллектуальную ренту разворачивается серьезная конкурентная борьба. Фирмы, которые здесь преуспевают, могут получить до 90% к цене продукции. Наглядным примером того служит IT-сфера, где вся продукция, в принципе, и состоит из интеллектуальной ренты. Или, например, взять авиастроение, которое на 85% состоит из НИОКР. Здесь нужно задаться вопросом: что такого должно произойти в России, чтобы все благие пожелания относительно экономического роста России сбылись?

Еще с пятидесятых годов прошлого века всеми экономистами считается, что условием роста экономики является увеличение экономических комбинаций. На этом фоне главным критерием экономического роста является кредит. Согласитесь, что на сегодняшний момент, без привлечения доступных и посильных кредитов невозможен никакой крупный проект. Как это работает? Государства создают деньги в виде кредитных ресурсов через центральные банки для того, чтобы предприниматели смогли получить необходимый ресурс для реализации экономических проектов. Здесь кредит выступает этаким косвенным налогом на инновации. Но наш Центральный Банк делает вид, что ничего такого не знает и слыхом не слыхивал. Он просто живет в мире ростовщичества прежних веков. Он не понимает сути значения кредитов для экономического роста, не понимает, что процент по кредитам, в конечном счете, обернется налогом на инновации, считая деньги фетишем, вокруг которого надо совершать ритуальные танцы с бубном. Чем-то он даже напоминает средневековых врачей, лечивших все болезни кровопусканием. Он считает, что главная ценность в экономике это деньги. Плохо, когда они обесцениваются, значит нужно бороться с инфляцией. Но он не понимает при этом, что главный борец с инфляцией – тот же самый научно-технический прогресс. Потому что именно за счет повышения эффективности и снижения издержек производства происходит падение цен. А для того, чтобы внедрить новые технологии, нужны кредиты. Получается замкнутый круг. Деньги это вам не товар, хоть они и имеют все его признаки, а инструментарий, используемый для достижения результата. Сейчас в мире происходит переход к новому технологическому укладу. Это периодический процесс, совершаемый, примерно раз в пятьдесят лет. И пока экономика государства полностью не перестроится под новый технологический уклад, она будет буксовать в депрессивном режиме. Для того, чтобы этот новый комплекс технологий появился на рынке и начал внедряться, нужен, как говорят экономисты, инициирующий импульс. Именно таким импульсом и должны выступать дешевые кредиты. Особенно у нас. Если там у них – за границей есть страховые компании, разветвленная сеть пенсионных фондов, то у нас с этим делом все обстоит очень бледненько, поэтому уповать на что-то, кроме дешевых кредитов нам особо и не на что. По этому пути уже прошли, начиная с 19-го века, все европейские государства, так что, первопроходцами в неизведанные дали мы не станем. Тут, правда, возникает вопрос, каким должен быть приемлемый уровень кредитования? Обратимся опять к международному опыту. После финансового кризиса 2008-го года в обиход вошло словосочетание «денежно-промышленная политика». За последние 10 лет количество долларов в обороте возросло почти в четыре раза, а евро почти в два, юаня – в три с половиной. Все страны мира отреагировали на финансовый кризис расширением кредитной эмиссии под нулевой процент. Для монетаристов это кошмар кошмарный. Скажу больше и не открою секрет – кредиты стали давать даже под отрицательный процент, при условии, что за этим стоят реальные проекты. У нашего Центробанка для промышленников дешевых денег нет, а вот для всякого рода махинаторов они, почему то сразу нашлись. Я имею в виду аферу Центробанка по вливанию сотен миллиардов рублей в финансовую компанию «Открытие», якобы для спасения других банков. Но я что-то не слышал, чтобы она спасла хоть один банк. Денежки вбухали на финансовые спекуляции, а теперь даже и сами не знают, где гуляет такая прорва деньжищ. И это вместо того, чтобы профинансировать реальный производственный сектор экономики. Все ушло в песок без какой-либо отдачи в виде новых промышленных производств с новыми рабочими местами, добавочной стоимостью и так далее. Если бы все было совершено по уму, мы бы сейчас гораздо спокойней переживали кризис, связанный с ковидом. Экономическая политика это всегда сумма интересов. Наша экономическая политика неадекватна задачам экономического роста не только потому, что люди некомпетентны, а потому что они ангажированы и заинтересованы в том, чтобы получать сверхприбыли, в том, чтобы дестабилизировать макроэкономические параметры. Что такое – свободное плавание курса рубля? Это передача курса рубля финансовым спекулянтам, которые, вы только вдумайтесь, вытаскивают из России ежегодно почти по 50 миллиардов долларов.

Юрьев на этом моменте сделал паузу, приложившись к стакану с минералкой, а Рудов, воспользовавшись образовавшейся паузой, и углядев своим орлиным взором сонное выражение на лицах подавляющего большинства, мало что понимающих в экономике генералов, постучал авторучкой по столу, грозно рыкнув в зал:

– А ну, не спать!

Генералы, услыхав в голосе Начальника Главного Оперативного Управления, которого боялись больше чем Начальника Генштаба и Министра обороны вместе взятых, явное неудовольствие, тут же встрепенулись, будто их облили живой водой, а диктатор, благодарно посмотревший на своего заместителя, уже обратился к Юрьеву:

– Извините, Борис Иванович. Продолжайте, прошу вас.

– Спасибо, – кивнул в ответ Юрьев.

И уже тихонько, прикрыв рукой микрофон, чтобы не дай Бог не услышали сидящие в зале, на ухо прошептал Рудову, подмигивая заговорщически:

– Если Совет утвердит кандидатуру Юрьева, то я теперь знаю, кому можно будет поручить представлять на утверждение годовой бюджет. Зомбированные, они проголосуют за все, что угодно.

В ответ на реплику диктатора, Сергей Иванович лишь хищно улыбнулся, кивая головой в знак полного согласия с его мнением.

– На чем я остановился? – тем временем продолжил Юрьев. – Ах, да! Так вот, видится ли мне свет в конце туннеля или это огни встречного поезда, как однажды пошутил известный юморист? Да. Видится. На сегодняшний день развитие нового технологического уклада растет с темпом, примерно по 35% в год. Это нанотехнологии, биоинженерия, информационные и аддитивные технологии. Поэтому нам, чтобы не отстать, сейчас необходимо бросить все имеющиеся в нашем распоряжении ресурсы, включая, уже упомянутые мной государственные кредиты, на развитие вышеперечисленных технологий. Вторым средством по выправлению нашей экономики является, так называемое «динамическое наверстывание». Это те отрасли, где наши предприятия, по своему развитию и технологии уже близки к мировому уровню или даже являются лидирующими. К ним, прежде всего, можно отнести авиапромышленность, микроэлектронику, основанную на иных принципах, атомную промышленность и еще целый ряд. Здесь не потребуется каких-то чрезмерных усилий. Надо всего лишь расширить уже имеющиеся производства, путем все того же вливания средств. Единственная сложность заключается в способности убедить наши собственные банки в выгоде долгосрочных вложений, потому что у государства на все не хватит рук. А наши банки слишком связаны с заграничным финансовым капиталом. Для реализации этого плана я не исключаю наряду с убеждением и поощрением, также и методов по принуждению. Сложившаяся в последние шесть лет обстановка тотальных санкций против России, должна сыграть нам на руку, ибо потенциал импортозамещения не просто велик, он огромен. Первые итоги этого мы с вами можем наблюдать в сельском хозяйстве и двигателестроении. И третье направление – догоняющее развитие. Наглядным примером этого может послужить сборка автомобилей. Все вы помните, с чего мы начинали. Отверточная сборка. То, с чего начинал Китай в начале восьмидесятых. Унизительно. Неприятно. Но этот путь надо не просто пройти, а пробежать. Что, мы собственно говоря,